Archimandrite Rafail (Karelin), И.В. Шаповалова

Россия

Наука, в том числе медицина, начинается с эксперимента, ее основа — это накопление фактов и выявление связи между ними. От экспериментаторства исследователь переходит к первой ступени абстракции — к рабочей гипотезе.

Всякая гипотеза нуждается в постоянной коррекции и дополнениях, а затем наступает критический момент: необходимо сменить ее другой, более современной гипотезой. Человека не удовлетворяют только практические результаты науки. Его пытливый ум хочет найти их причину и, абстрагируясь от гипотез, создает теорию, т.е. более широкое искусственное мысленное поле, которое не поддается непосредственной экспериментальной проверке. Здесь пересекаются три линии: научные представления на основе какой-нибудь из выбранной гипотез, философия, как стремление найти общие законы посредством логических умозаключений, и личное мировоззрение, связанное с религией и конфессией или же с атеистической идеологией.

Одни и те же факты ученые разных эпох и народов, и даже современные друг другу, объясняли различно. Гомеопатия это экспериментальная наука, где лабораторий является сам организм человека. И Ганеман, как и другие экспериментаторы, проверял действие лекарств на себе самом, а не выводил их из теоретических положений. Поэтому высказывания гомеопатов, в том числе самого Ганемана, имеющие характер философской интерпретации, относятся к мировоззрению их авторов, и представлениям об эпохе, а не клиническим результатам — лечению больных. Эти теоретизирования носят частный и личностный характер.

Ганеман и некоторые видные гомеопаты хотели объяснить действие гомеопатических препаратов на человеческий организм, руководствуясь своими априорными представлениями, тогда как значительная часть гомеопатов, мы бы сказали их подавляющее большинство, считало гомеопатию такой же эмпирикой как фитотерапию или химиотерапию. Вообще медицина, как и другие прикладные науки, может ответить на вопросы «что» и «как», но таинственное «почему» остается, и наверно навсегда, в области предположений и догадок. Ганеман пользовался лексикой и понятиями, предшествующей ему медицине, где такие слова, как флюид, эфирные тела и т.д. были обиходными представлениями и содержались в лексиконе европейских врачей различных направлений, в лексиконе, во многом унаследованном от средневековых алхимиков и герменевтиков. В таком случае всю медицину надо стилизировать под оккультизм.

Главным подтверждением гомеопатии, как чистой эмпирики, и современной ее реабилитацией служит отношение к гомеопатии выдающихся в истории православия лиц. В их числе мы можем назвать Хомякова, лечившего гомеопатическими средствами своих крестьян, Пирогова, не расстававшегося в поездках с набором гомеопатических лекарств; святого Иоанна Кроншдатского, освятившего первую гомеопатическую клинику в Петербурге и избранного почетным членом Гомеопатического Общества; Феофана Затворника, с успехом употреблявшего гомеопатические препараты (характерно, что в одном частном письме он отвергал какую-нибудь связь гомеопатии с месмеризмом); святого епископа Игнатия Брянчанинова, который сам давал больным гомеопатические препараты. Думаю, что достаточно авторитета указанных святых, чтобы считать этот вопрос разрешенным.